Читать книгу "Молоко без коровы. Как устроена Россия  - Денис Терентьев"

Я поинтересовался у прохожего перед единственным клубом «Паровоз», где центр города, и оказалось, что я в самом центре. Рядом дорога без асфальта, но с огромными бездонными дырами. Пешеходный мост, проходящий над путями к зданию вокзала, – это местный Бродвей, соединяющий две половники Дно. Сходишь с моста – упираешься в «Паровоз», где можно выпить и заказать горячих сосисок. Дальше, через прослойку нескольких хрущовок начинаются вереницы частных домов.

По статистике, треть жителей Дно – пенсионеры, но молодежи тоже полно, и, вероятно, лучше всех об этом знают в транспортной милиции. Сотрудник на вокзале рассказал, что в прошлое его дежурство было два случая похищения пива из павильонов: «В одном разбили стекло, в другом – отвлекли продавца. Оба преступления совершены ребятами 18–24 лет. А еще один юноша в пять утра по пьянке избил свою девушку и выкинул ее из окна – хорошо еще был второй этаж». Казалось бы, кому придет в голову вкладываться в такое место?

33-летний Владимир Николаевич Петров – известный человек в Дновском районе. Он директор муниципального рынка, стадиона, кладбища и гостиницы. А за день до нашей беседы принял еще и теплоснабжающую организацию. Владимир Николаевич с тоской смотрел на пять стопочек бумаг у себя на столе килограмма по три каждая: «Тут очень непростая ситуация, надо подробно разбираться. Неплатежи – на целый миллион».

Московский управленец, подмахивающий счета по 8 млн за каждую цветочную клумбу на Тверской, только посмеялся бы, держась за живот. А тут целый район – город и 146 деревень – живет на 150 млн рублей в год. И хотя Петров считает, что налоги между федеральным центром, областью и районами распределяются несправедливо, он играет теми картами, что получил со сдачи. А они были неважными.

Дно – крупнейший железнодорожный узел, и выучившись здесь на помощника машиниста тепловоза, Петров поехал в Петербург поступать в Университет путей сообщения. Но случилось несчастье: когда ремонтировал окно на четвертом этаже, сорвался, получил сложнейшую травму позвоночника. Отдельной проблемой стали пролежни, доставлявшие ужасную боль. В питерском Военмеде заключили, что требуются 5 месяцев лечения и 3 операции, составили счет на предоплату в 268 тыс. рублей. И вскоре Петров понял, что такое вертикаль власти.

На дворе были 2006–2007 годы. Губернаторские выборы в России три года как отменили, главы регионов стали обычными чиновниками, назначаемыми из Москвы «выполнителями указаний». А основное указание было известно какое – выровнять бюджет. И хотя деньги на лечение Володи Петрова имелись в рамках областной целевой программы, никто из чиновников не рискнул их выделить. Самоцензура дошла до того, что региональный парламент дважды поднимал вопрос парня из Дно, но администрация Псковской области энергично эти попытки отбивала. Из-за 268 тыс. рублей!

Но Петров не сдался, а сочувствующие таки пробили для него помощь через федеральный Минздрав. Но после всех операций он все равно остался в 21 год инвалидом I группы, прикованным к коляске. И кто бы тогда мог предположить, что поднимать Дновский район из руин больше окажется некому.

Опрятная оживленная глубинка начала превращаться в руины в благополучные для страны 2007–2009 гг., когда и без того тощий районный бюджет стали грабить вышестоящие по вертикали власти ветви. Центр «перераспределил» налоговые отчисления из области, область компенсировала свои потери за счет районов. И районам оставалось только подтянуть пояса.

В сентябре 2010 г. власти Дновского района решили закрыть все шесть сельских общеобразовательных школ. По словам депутата псковского парламента Льва Шлосберга, формально Моринскую, Искровскую, Выскодскую, Юрковскую, Заклинскую и Бельскую школы превращали в филиалы трех крупных школ, расположенных непосредственно в Дно: «Но реально это означало перевод деревенских детей в интернаты, потому что средств нет даже на то, чтобы возить их на учебу. Во всех указанных волостях школа – единственный объект социальной инфраструктуры для детей. В целях экономии уже закрыты все сельские клубы и библиотеки. При этом работники бюджетной сферы очень зависимы от начальства. У меня есть протоколы выступлений чиновников, из которых следует, что все директора, педагоги и родители учеников за ликвидацию сельских школ. Все до одного!»

Памятник Пушкину у здания районной администрации выглядел как после войны: его то забрасывали камнями, то разрисовывали фломастерами. На этом фоне сити-менеджеры вздохнули и предложили закрыть единственную в районе школу искусств. Среди трех районных больниц в Порхове, Дно и Дедовичах решили оставить только порховскую – самую маленькую.

По идее, и колясочник Владимир Петров мог оказаться в водовороте этих процессов: клянчить мелочь на вокзале и, проклиная непруху-судьбу, бросаться в Пушкина пустыми бутылками. Но он в это время женился и работал таксистом, переделав машину под ручное управление. Мотался по всей области днем и ночью, нередко ездил в Петербург, а однажды даже в Сочи. А когда скопил немного денег, открыл магазин кофе, чая и сладостей. И едва в районе сменилась администрация, Петрова пригласили поднимать муниципальный рынок. Он ведь в своей коляске умудрился получить экономическое образование.

Как Петров реорганизовал половину дновской инфраструктуры – это проза жизни. Никаких нейролингвистических вывертов – простые очевидные решения, умение все доводить до конца и честность. Рынок был убыточным: территорию не убирали, электрического освещения не было вовсе, в бухгалтерии черт ногу сломит. Тут не требуется изобретать восьмой айфон, нужно поставить фонари и нанять дворника. Где взять деньги? При Петрове на центральной площади стали проводить ярмарки, добавили две торговые площадки на улицах Урицкого и Космонавтов. На балансе рынка болтались также стадион, баня и гостиница, у которой в любую минуту мог отвалиться балкон. Гостиницу отремонтировали и стали предлагать через букинги: теперь в ней каждый месяц по пять туристов из Западной Европы, не считая россиян, белорусов и прибалтов, – тема Николая II привлекает многих.

В бане одно отделение переоборудовали в спортзал, а во втором – три дня мужских, три женских. На стадионе зимой открыли каток. И нет никаких сомнений, что и в теплоснабжающей организации Петров порядок наведет.

За простоту и душевность журналисты прозвали его «Директор Вовчик»: «Нам удалось отстоять и школу искусств, и половину сельских школ. От больницы остался крошечный филиал, врачей трудно заманить, даже если предлагаем жилье. Зато работает железнодорожный техникум, после которого ребята находят работу. Есть металлообрабатывающий завод, даже не хватает слесарей, экономистов. Если удастся вернуть деньги теплоснабжающей организации, постараемся перевести котельные с угля на газ – это даст существенную экономию в перспективе».

Петров отличается от управленцев-варягов уже тем, что не собирается уезжать из Дно на повышение. А раз ему и его детям здесь жить, надо «стонать, но держать» инфраструктуру, благодаря которой в районе еще обретаются более 11 тыс. человек. Его опыт показывает: даже при нынешней централизации власти и денег российская глубинка может выживать. Хотя и будет выглядеть прикованной к инвалидному креслу.